От авангарда до постмодернизма без права на возвращение...

Выставка «Авторская книга-2» в Государственном Центре Современного Искусства, продолжающая проект «Авторская книга поэта и художника. Между текстом и образом» событие для понимания современной культурной ситуации – важное.

Здесь пересекаются различные вопросы коммуникации, художественного стиля, восприятия и художественной практики. «Авторская книга-2» обнажает ряд острейших проблем, которые часто плохо видны в крупных и масштабных проектах.

Выставка вовлекает в мир осколков авангарда, интерпретаций нонконформизма, культурных коннотаций и т.д. И здесь в комфортной типичной постмодернистской ситуации возникают уже не противоречия (для постмодернизма явление нормальное), но неприметный на первый взгляд конфликт…

Художественная практика авторской, «самописной» книги восходит к русскому футуризму. Тематика книги, ее эстетика, жест и миссия были рождены в русском и советском авангарде в период 1910-20-х годов. Многие характерные черты современная авторская книга сохраняет и по сей день. Однако различия в характере новой авторской книги огромны, они наглядно демонстрируют то положение, в котором оказывается и которое провоцирует современный художественный дискурс.



Книги русских футуристов, или даже поздний самиздат 80-х были в определенном смысле контрдискурсом по отношению к существовавшей культуре. Современные авторские книги не являются чем то оппозиционным или противостоящим системе. Они альтернативны только по форме, острые споры о которой, впрочем, уже завершены в современном искусстве.



Авторская книга уже начиная с 80-х годов не содержит коммуникативных и языковых амбиций и инициатив. Спекулировать на глубокой антикоммерческой направленности или даже на модным среди дизайнеров антиглобализме в отношении «Авторской книги-2» – было бы неправильным и ложным.

Авторская книга – это прежде всего объект современного визуального искусства. Выражаясь терминологией Маршалла Маклюэна – современная авторская книга из горячего средства коммуникации превращается в холодное1). Это объект разглядывания – визуального наслаждения и симуляций, предмет инсталляции.



Здесь мы сталкиваемся с тотальным влиянием модернизма, которое невозможно стало избежать даже в «малых» и индивидуальных коммуникативных практиках, ведь постмодернизм по сути играет по правилам и в пространстве модернизма.

Именно в дизайне модернизма все объекты были разделены на функциональные и нефункциональные. Последним была отведена роль арт-объектов. Таким образом было нейтрализовано их коммуникативное участие, так как полностью уничтожить их не позволяла либеральная политическая модель развития западного искусства.



Авторская книга сегодня – как выставочный экспонат и объект коллекционирования сохраняет лишь внешнее подобие авангардной инициативы. И даже постмодернистская технология (например, прямые аналогии с типографикой новой волны или эксперименты с виртуальным пространством) не меняет ситуацию.

Настоящий вкус модернистской крови эта книга не испробовала. Поэтическое или текстовое содержание книг недискурсивно, чтобы стать генератором смысла, знака и стиля. А сами по себе книги на это не претендуют, визуальный язык такой книги намеренно заморожен.



Авторская книга раскрепощается только в узко-професиональном пространстве, не развиваясь в концептуальном, дискурсивном и концептуальном отношениях…

Как художественный объект представленные книги, впрочем, вполне успешны, они обрастает новыми технологиями и решениями. Но подобное развитие не напоминает ли предвестие кризиса искусства, пережитое античным искусством, поздним возрождением или академизмом, когда создавались отдельные шедевры, но общая ситуация клонилась к упадку?

Арт-объект, обуславливающий знаковую стоимость произведения искусства – произведения как такового, означает конец существующей эпистемы, не потому что подрывает ее изнутри, но потому что является парадоксальной эволюцией системы в собственное самоотрицание…

Существуют и более скромные примеры авторской книги, взять хотя бы книги, представленные в питерской галерее «Борея» (например, издания Митьков). Но они также претендуют на статус арт-объектов и могут существовать и продаваться только в таком качестве.



Увы, до сих пор, «авторское» является внекоммуникативной практикой, а значит о субъективном произволе творца (один из тезисов авангарда) в современной культурной ситуации говорить не приходится.

Неужели уникальность авторской книги заключается только в ее принципиальной нечитабельности, малотиражности, ручной или дорогой для производства технологии, то есть находится в рамках модернистских дефиниций – функционального/нефункционального, ручного/машинного, массового/эксклюзивного?.. Каковы практические художественные задачи современной авторской книги? contre indications levitra https://www.acheter-levitra.net/commander-du-levitra.html generique levitra moins cher

Современная авторская книга, лишенная грамматической агрессии, вместе с тем лишена и визуальной трансгрессии. Художники нивелируют языка, превращая книгу в холодный объект инсталляции, визуальной констатации, вне дебатов и отзыва. Замена «текста» «образами» так же не исправляет ситуацию.



Современное искусство пытается вернуться к авангарду, однако ни творцы, ни теоретики современного искусства не хотят признать, что возвращение авангарда, (причем в виде комфортной конвенции с модернизмом) невозможно. Новая волна авангарда возможно только в качестве визуального коммуникативного реванша!

Авторская книга не претендует на жест, хотя сохраняет авторский почерк, становясь элементом self promotion или портфолио художника… Эта часть персонального имиджа, но не большого художественного движения, «общего дела». Поэтому она не может генерировать стиль, создавать дискурс, задавать тон, или хотя бы дразнить…

Авторская книга не смотря на внешнее сходство, далека от идеологии футуризма, ее темперамент и амбиции остужены модернизмом, более того она развивается и мыслиться в системе модернизма. В кровожадном футуризме мы встречаем рождение книги, в миротворческом современном искусстве мы присутствуем при ее похоронах...

Но может быть искусство уже прошло некую точку невозвращения, когда возврат к авангарду, модернизму и даже постмодернизму – невозможен или бессмысленнен? Что тогда остается? Бодрийяровская «пустыня реальности», реальности искусства?



Но в таком случае на дизайнеров накладывается еще более серьезная ответственность, которая намного глубже и драматичнее модернистских гуманистических пугал в духе «ответственности дизайнера» от Виктора Папанека… Это онтологическая ответственность дизайна, которому необходимо заново собрать реальность вещей, текстов и знаков. Переписать семиотическую матрицу, создать новый стиль.

Но возможно, мы требуем чего-то недопустимого? О чем неположено думать дизайнеру? Мы смеем колыхать стиль? Подрывать власть корпоративного дизайна?

Ценность «Авторской книги-2» заключается в возможности увидеть существование иного понимания коммуникации, иной языковой инициативы и возможностей ее реализации.



Современная авторская книга не испытывает постмодернистского оптимизма, она стремится превратится в дорогой объект, без сомнения качественный, высокопрофессиональный, но антикоммуникативный по своей природе. В этом заключается реверсия книги, которая самыми настороженными читателями может быть воспринята как реверсия истории.



Авторы книг очень легко согласились с тезисами об изменениях коммуникации, о закате книгопечатания, это как кажется освобождает от ответственности. Но колебания и нестабильность галактики Гуттенберга – означают большой коммуникативный взрыв, ведь книга как форма коммуникации, как показывает Маршалл Маклюэн, определила структуру не только нашего визуального восприятия и психологии, но систему всей нашей культуры, истории и, наконец, повседневной жизни…

---

¹⁾ Подр. см. Маклюэн Маршалл. Понимание медиа. Внешние расширения человека. Москва-Жуковский. 2003.

Сайт автора статьи: prdesign.ru

• < Назад
• Вперёд >